Новости

Обсуждение темы «Счастье ребенка как содержательное основание школы» на заседании клуба «Норма и деятельность» выявило разные точки зрения по этому простому и в то же время очень сложному вопросу, словно подтверждая финальную мысль, высказанную Аркадием Гайдаром: «Что такое счастье — это каждый понимал по-своему». Главные тезисы беседы экспертов опубликовала газета «Вести образования».

В самом начале дискуссии научный руководитель АНО «Институт проблем образовательной политики „Эврика“» Александр Адамский напомнил, что на рубеже XYII-XYIII веков появилось такое научное движение, как гуманизм.

«Некоторые считают, что гуманизм — это вера в человека, в то, что все в мире происходит во имя человека. И очень часто эта задача ставилась во главу школьного образования. Мы все выросли на идеях Симона Соловейчика, на опыте гуманистической школы Василия Сухомлинского и других выдающихся педагогов. Все это происходило в достаточно суровые времена. И почему-то сейчас эта идея начинает снова пробиваться. Почему — это одна из тем для размышления», — отметил он.

Второй вопрос для дискуссии заключается в том, можно ли наладить счастливую жизнь ребенка в школе? Если исходить из того, что счастье ребенка — это норма, то почему школа не создает для этого никаких условий?

Цель не оправдывает средства, и счастье важнее ФГОС

Свое выступление главный редактор издательства «Первое сентября» Артем Соловейчик построил на противопоставлении высказываний Макиавелли и Канта: первый утверждал, что «цель оправдывает средства», второй придерживался противоположной позиции.

Все великие педагоги считали, что школа должна строиться на счастье, как и детство. Ушинский видел счастье в труде, считая счастливым человека, нашедшего свое призвание. Сухомлинский видел счастье в достижении высокой планки идейности.

Но никакие самые благие цели не оправдывают дурные средства их достижения.

«Часто педагоги, школы, ФГОСы ставят благие цели, но средства исполнения уже не важны: можно принуждать, натаскивать, кричать, руководствуясь принципом „Мы, взрослые, лучше знаем, что тебе нужно“. И когда мы растим эффективных менеджеров, то главная их идея — выполнение своих планов любыми способами. Это то, чего школа должна сознательно избегать — достижения высоких отметок любыми средствами», — отметил Артем Соловейчик.

При этом в школе никто не учит тому, что, если для достижения цели надо идти по головам, то от нее лучше отказаться.

Отсюда — столь распространенная в армии дедовщина, когда «старослужащие» угнетают и унижают достоинство «салаг».

Но дедовщина, к сожалению, существует и в школе, которая использует методы авторитарной педагогики.

Тут уместно вспомнить слова Симона Соловейчика о том, что «если учитель не умеет управлять детьми — пропал учитель, если учитель умеет только управлять — пропали дети».

На вопрос о том, как определить, правильные или неправильные решения принял педагог, Симон Львович отвечал: «Если это решение увеличивает степень свободы учеников, то оно правильное, если уменьшает — то неправильное».

По мнению Артема Соловейчика, который усвоил и продолжил идеи своего отца, «свобода — это то пространство, в котором вырастает ответственная и совестливая личность». Суть педагогики сотрудничества — выстраивание целей в диалоге с ребенком.

Однако далеко не всегда это происходит на практике. Например, стремление современной школы занять топовое место в рейтинге приводит к тому, что всю деятельность детей нацеливают только на достижения.

Большинство родителей интересуют только хорошие результаты ЕГЭ, но они не определяют полноценную жизнь, и, по убеждению Артема Соловейчика, «счастье важнее ФГОС».

«Счастье — это когда ты интересен для других»

«Именно сейчас, когда вокруг столько несчастья, я вспоминаю слова Ежи Леца (польский поэт, философ, писатель-сатирик. — Ред.): когда вода подступает к горлу — выше голову. Когда вода подступает к самому горлу в образовании, надо говорить о том, ради чего оно. Ради счастья, а не ради конкуренции и оценок. Поэтому, когда мы всё время говорим о вариативности, об индивидуальной траектории развития, о передаче смыслов, о том, что надо строить экономические механизмы, мотивацию, по сути дела, мы говорим: „Мы сделаем школу, где ребёнок будет интересен для других“. Счастлив тот учитель, который интересен для своих учеников. Счастлив тот ученик и ребёнок, для которого интересны его родители. Когда есть любимое дело — ты счастлив», — убежден директор Школы антропологии будущего РАНХиГС, заведующий кафедры психологии личности МГУ Александр Асмолов.

В качестве примера он привел Александра Чижевского, основоположника гелиотерапии, который сделал свое главное изобретение во время пребывания в лагере, что, казалось бы, несовместимо с такими суровыми условиями жизни и быта.

Счастье — это самореализация

Президент Межрегиональной тьюторской ассоциации, заведующая лабораторией индивидуализации и непрерывного образования МГПУ Татьяна Ковалева обратила внимание на тот факт, что дети счастливы априори, по своей природе, и задача школы — поддержать это чувство доверия и открытости по отношению к окружающему миру.

Ощущение счастья может быть поддержано любимым делом, а для этого в школе важно создать среду, где ребенок может попробовать и выбрать.

Вся альтернативная педагогика была нацелена на поиск путей, позволяющих превратить обучение в творческий процесс, позволяющий ребенку самореализоваться.

Счастье — это сопричастность

Но умеем ли мы создавать пространство образования как пространство счастья здесь и теперь — вопрос, скорее, риторический.

По мнению профессора Университета вероятностного образования, психотерапевта Александра Лобка, мы все находимся «в ловушке времени», когда сегодня живем ради «завтрашнего счастья».

«Мы не умеем быть актуально счастливыми в семьях, в отношениях с близкими людьми, в отношениях со своими детьми. И огромное количество наших семейных и прочих педагогик настроено на идеал счастья, которое будет где-то потом. Мы делаем с тобой сейчас это, чтобы ты завтра был счастлив. Мы тебя наказываем для того, чтобы дать тебе урок, и ты завтра будешь счастлив. У нас вся школа построена на принципе „завтра“. И мы не умеем строить школу на принципе „сегодня“», — считает ученый.

По его мнению, это парадоксально, поскольку школа задумывалась как храм, в котором можно прожить опыт совершенно феерического счастья — не от чаепитий на переменах, не от беготни по коридорам, а от познания нового.

Поэтому счастье — это не когда тебя понимают, а когда ты понимаешь. Счастье — это со-частие, это счастливое проживание математики, русского языка, физики, астрономии, других предметов.

«Симон Соловейчик в свое время написал абсолютно гениальную книжку „Учение с увлечением“, смысл которой состоял ровно в этом, — отметил Александр Лобок. — Мы можем научиться быть счастливыми в трудном. Мы можем научиться, как быть счастливыми внутри той учебной программы, которая нас не развлекает, которая скучна, но мы можем научиться этому благодаря силе воли и напряженной умственной деятельности. И тогда мы вдруг понимаем, что взойти к трудному — это опыт счастья. Беда в том, что в школе очень редко дети сталкиваются с этим опытом учительского счастья. Счастья от восхождения, от опыта прорыва, от понимания сложного».

В заключение Александр Адамский отметил, что счастье может и должно стать предметом воспитания, и предложил в шутку, но не без оснований, федеральную программу «Счастливый учитель». В то же время, по его мнению, быть счастливым — это не значит быть беспечным.

«Счастливый человек — это тот, кто познал смыслы, кто умеет рефлексировать и переживать за происходящее вокруг, и нельзя быть счастливым, когда вокруг беда. В этом смысле мы, воспитывая счастливых людей, обрекаем их на очень серьёзную жизнь, на остроту ощущений, но счастье в этом и проявляется, когда в тебе есть настоящая жизнь», — считает Александр Адамский.

Читать материал в источнике