Есть масса теорий, описывающих масштабные общественные трансформации. Их авторы обычно говорят об определённой логической последовательности необходимых преобразований. Изменения никогда не происходят одновременно по всем фронтам. Сначала одни, затем другие. Обычно за изменениями в политике следует обновление экономического уклада, технологий, системы управления и лишь на завершающем этапе — кризис образа жизни. Сначала политики, опираясь на электорат, принимают решения и убеждают граждан, что изменения нужны. Затем начинаются преобразования в экономике, передел собственности, сфер влияния. Потом, адекватно новой экономике начинается меняться система управления. Раньше она возникнуть не может, поскольку ещё неясно, какие проблемы придётся решать, что требует общенационального регулирования. Естественно, запускается изменение всего технологического и социального уклада — одни производства умирают, другие появляются, одни общественные объединения перестают существовать, другие возникают. И лишь в завершении всей этой цепочки преобразований люди начинают понимать, что жить теперь придётся по-другому. Наступает разрыв между внешними экономическими обстоятельствами и внутренними представлениями о жизненном укладе. Этот кризис образа жизни — самый болезненный и рискованный. Именно здесь обостряются предельные ценностные основания. Динамика споров такова, что основные аргументы касаются уже не логики рассуждений, а оснований, из которых исходит участник дискуссии. Общественные дискуссии становятся всё более поляризованными. Люди спорят уже не между разными позициями, а внутри отдельных социальных групп, разделяющих определённые ценности. Спор между этими группами возможен, но крайне опасен и нуждается в специальных форматах.
Медийный тупик
Известные телевизионные переругивания между двумя противоположными позициями перестают работать. Как правило, позиции эти становятся всё более запутанными. Во всём многообразии конкретных предложений перемешались левые и правые, либералы и консерваторы, сторонники технологического развития и охранители природы, инициаторы свободной продажи оружия и пацифисты, борцы за здоровый образ жизни и защитники курения в общественных местах. Полный спектр самого разного, разобраться крайне сложно. Да и мы ещё не привыкли к такой пестроте и продолжаем искать правильные образцы.
Несколько лет назад мы все регистрировались в Одноклассниках, мир сетевого общения казался причудливым, но увлекательным. Сегодня это разные миры. Молодые люди уже не помнят, что такое Живой журнал, а привыкшие к Одноклассникам пенсионеры, возможно, никогда не оценят все достоинства Инстаграмма или Твиттера. Сторонники Фейсбука ужасаются пустой болтовне Одноклассников, а последние не понимают, к чему всё время ворчать про политику. Выбор социальной сети уже не просто отражение интересов, но, прежде всего, отражение ценностей, мировоззрения, гражданской позиции. Ценности стали разными, принципиально не сводимыми друг к другу. И вот бы научиться жить в мире разных ценностей, но мы продолжаем искать общечеловеческие, не столько даже как объединяющие, сколько как единственно правильные. А правильных ценностей по определению не бывает. Бывают лишь разделяемые и неразделяемые.
Поиск единственно правильного
Оттого так неуклюже выглядят попытки законодателей установить правильные патриотические ценности, построив систему государственного воспитания. Это яркий пример того, когда желание отстаивать определённые ценности настолько велико, что затмевает потребности в аргументации и прогнозировании последствий принятых решений. Этим, в частности, можно объяснить невероятное количество грамматических и орфографических ошибок в тексте законопроекта «О патриотическом воспитании в РФ».
А право человека на то, чтобы быть чьим-то объектом выглядит как юридический нонсенс: один из принципов военно-патриотического воспитания — «предоставление каждому гражданину права на участие в качестве объекта патриотического воспитания в организации, осуществляющей деятельность по патриотическому воспитанию». Или случай с выступлением школьника в Бундестаге. Мало кто анализирует саму логику произошедшего. Большинство видит попрание ценностей и жаждет наказания виновных, разделяя общество на тех, кто отклоняется от «правильных ценностей», и тех, кто их блюдёт. Страдает логика политической аргументации. Аура правильных ценностей затмевает желание разбираться, аргументировать, убеждать. Цель затмевает средства. Мы продолжаем верить в то, что общественные ценности должны быть выше личных (Это позиция в советское время приписывалась Ленину, хотя даже он такого не говорил). Тут как с едиными учебниками в школе. Большинство учителей поддерживает наличие единого учебника по своему предмету, однако мало кто задумывается, что у разных учителей по одному предмету представления о том, какой именно учебник должен быть выбран в качестве единого кардинально, порой диаметрально отличаются. Так и с общими ценностями. Большинство жаждет их установления, но сам набор общепринятых ценностей — лишь метафора общественной дискуссии о поиске общего, но никак не предмет единого установления и навязывания.
Планировать и договариваться
Мы стали стыдиться истории изменений в нас самих, как бы так с презрением озираясь на общество потребления. Совершенно закономерно, что в период экономического роста, что и было с нами последние полтора десятилетия, граждане обычно покупают то, что больше всего хотелось в недавнем прошлом. Не то, что требует накопления, обдуманного планирования и расчёта инвестиций, а самое близкое из недавнего дефицита. Этим, в частности, обосновывается обилие дорогих иномарок, разнообразие ресторанов, количество новых гаджетов. Их более всего хотелось, а о квартире, страховке, дорогом образовании или лечении даже не мечталось. Этим и отличался прежний образ жизни. Но от грёз «ближайшей роскоши» придётся отказаться и, строя долгосрочные планы, научиться скучно планировать банковские вклады, ипотеку, кредиты, престижное образование. Это некомфортно, но это часть нового образа жизни.
Строя долгосрочные планы, придётся заниматься здоровьем. Уровень потребления алкоголя падает, а уровень мизантропии растёт. Мы перестали пьянствовать, но ещё не научились расслабляться другим способом. То и дело огрызаемся, вступаем в острые конфликты. Каждый месяц — громкий скандал с драками в больнице, школе, транспорте
Мы пока совсем не умеем учиться у молодых. Но именно те общества, которые научились учиться у молодёжи, имеют устойчивые перспективы развития. Наши молодые люди общаются лучше нас и любят читать, что подтверждается международными обследованиями. А мы настойчиво требуем от них слепого уважения к авторитетам. Нам всё кажется, что не верят они в наши святыни, не чтут установленных статусов. Взрослым по привычке по-прежнему важны грамоты, звания, награды, учёные степени
Молодые бы и готовы всё это ценить, но осознанно взвесив все за и против. В этом им было бы интересно разобраться, но обсуждая, а не слепо следуя установленным догматам.
