Новости

Изучение более 260 названий станций, включая 31 станцию новой Большой кольцевой линии (БКЛ), показало, как власть использовала метро для продвижения государственной идеологии на протяжении 90 лет. С момента открытия первой линии в 1935 году московское метро стало не только транспортной системой, но и мощным идеологическим инструментом. Исследователи Московского городского педагогического университета рассказали редакции Techinsider.ru о роли названий станций московского метрополитена.

С момента открытия первой линии в 1935 году московское метро стало не только транспортной системой, но и мощным идеологическим инструментом. Первые станции получили названия, отражающие революционный дух эпохи: «Комсомольская», «Дзержинская» (ныне «Лубянка»), «Охотный ряд» (временно переименованная в «Имени Л.М. Кагановича»).

Метро с самого начала задумывалось как эффективное средство продвижения коллективной исторической памяти и национальной идентичности. Через названия станций власть стремилась сформировать определенную картину мира у горожан, подчеркивая значимость революционных событий и новых советских ценностей, — отмечает Ольга Сулейманова, профессор Института иностранных языков МГПУ.

Исследование выявило несколько этапов в эволюции названий станций метро. Так, после Великой отечественной войны появились «Пионерская», «Молодежная», «Студенческая» — станции с акцентом на молодое поколение. Индустриальные достижения страны нашли отражение в названиях «Электрозаводская», «Автозаводская». Победа в войне также оставила свой след в топонимике метро — появилась станция «Партизанская», а стремление к миру отразилось в названии станции «Мир» (позже переименованной).

Интересно, что 11% станций (25 из 234) за историю метро подверглись переименованию. Этот процесс, названный исследователями «топонимической чисткой», наглядно демонстрирует изменения в политическом курсе страны. Например, станция «Ленино» стала «Царицыно», а «Ленинские Горы» превратились в «Воробьевы Горы».

С течением времени географический принцип в названиях станций стал преобладать. Это особенно заметно в названиях станций БКЛ. Названия станций БКЛ часто возвращают нас к истокам московской истории. Например, станция «Шелепиха» унаследовала свое имя от исчезнувшей деревни, обозначенной на картах еще в XVII веке. А «Зюзино» названо в честь боярина Зюзина, владевшего этими землями в XVI веке. Такие названия не только ориентируют пассажиров в городском пространстве, но и создают связь между современным мегаполисом и его многовековой историей.

Исследователи также обратили внимание на практику «вторичной номинации», когда станции называются по улицам, которые сами названы в честь исторических личностей. Яркий пример — станция «Улица Академика Королева».

Властный дискурс, представленный в названиях станций метро, оказывает неосознанное влияние на восприятие городского пространства и истории страны. Жители города ежедневно слышат эти названия, и они формируют определенную картину мира, связывая современность с различными этапами истории страны.

Московское метро на протяжении почти столетия выступало инструментом «мягкой силы», транслируя через названия станций идеологические установки государства и формируя историческую память общества. От революционного пафоса первых лет советской власти до возрождения интереса к многовековой истории города в наши дни — все эти изменения отразились в топонимике московского метрополитена.

Источник