В читающей семье — читающие дети, верно? А давайте заменим чтение на бег. У бегающих родителей — бегающие дети. Конечно, они будут бегать, если ежедневные пробежки обоих родителей обязательны, а дети принимают в них участие, так как их не с кем оставить, и они бегут вместе с мамой и папой. Но мы с вами такого никогда не видели. А если и видели, то это очень редкий, даже уникальный случай, потому что скорость бега родителей явно не подходит для детей, с ними неудобно бежать, да и вместе родители бегают нечасто. Можно смягчить ситуацию: родители каждый год участвуют в «Бегущем городе», берут с собой детей, так как участие в акции позволяет это сделать. Но если посмотреть на семьи, которые много лет участвуют в этом мероприятии, то мы заметим, что часто инициаторами участия являются не родители, а дети. Если детей несколько в семье, то со временем одному интересно участвовать самостоятельно, а другому становится неинтересно. То есть все течет, все изменяется.
Конечно, привычный для семьи образ жизни влияет на ребенка, его поведение, привычки, но не определяет характера и способностей. Даже увлечения у детей в одной семье разные. И нам это кажется совершенно нормальным — все люди разные. Кстати, бегает в нашей семье только один из сыновей. Как у него сформировалась эта потребность в семье, где никто и никогда не бегал?
Откуда же тогда представление о чтении как о том, что копируется детьми у родителей обязательно? Почему такое представление не распространяется на музыку, театр, кино, футбол и многое другое?
Ну и наконец, почему не происходит волшебного заражения чтением?
1. Чтение — незаметно
Если смотреть фильм можно вместе, то книжку вслух мы читаем гораздо реже. Чаще мы читаем каждый свое, укромно, тихо. Как именно человек читает, то есть воспринимает прочитанное, мы не видим. А уж читающего в туалете-транспорте-кровати родителя ребенок вообще не имеет возможности видеть. Копировать сидение с книжкой в кресле… — да, такое возможно, если читающий человек вызывает желание его копировать. Например, о таком пишет Даниэль Пеннак — он начал читать, копируя старшего брата. А вот мой младший брат читает настолько много (даже идя по улице, может уткнуться в электронную книжку), что вряд ли может стать примером для своих племянников — его поведение скорее странное, чем одобряемое или «крутое», «модное». Как читаем мы с мужем, дети почти не видят, а мы читаем не просто много, а очень много: чтение или создание разных текстов — это и есть наша работа.
Копируют они совсем другое — бесконечное сидение за компьютером или в телефоне. Мы все время работаем, они как будто бы тоже все время… работают.
Если продолжить наблюдать за тем, что еще копируется, то станет заметно, что книги в дорогу — это обязательная история. Путешествия без чтения не бывает. Но заставить читать «по программе» в дороге не удалось. Путешествие — это свобода и удовольствие. Зато постепенно сложилась привычка проводить досуг в музее, шляться по улицам города в поисках прекрасного, изучать историю города, начиная с собственных впечатлений и наблюдений за горожанами (сын растет лингвистом-урбанистом, слушает и читает путешественников, антропологов, урбанистов, дочь с большим вниманием относится к людям, образам, атмосфере пространств, она даже города оценивает по своему состоянию в них, а не по архитектуре).
2. Чтение — это всего лишь способ
Способ получать информацию, удовлетворять свои потребности. Например, потребность в приватности в дороге или в очереди к врачу. Или потребность в особом восприятии художественного мира, которое дает нам фэнтези или детектив — нырнул с головой, забыл все вокруг. Или потребность в особом ощущении языка, которое дает поэзия. Особенно современная поэзия, когда автор идет на смелый эксперимент. Кстати, эта потребность у наших детей есть. И она точно от нас. А могла бы появиться от общения с кем-то еще — с учителем, с поэтом, с другом. Могла бы вырасти из собственных опытов складывать слова особым образом, пробовать их на прочность. Рождаются же поэты в семьях, где никому не свойственны языковые эксперименты.
Вернемся к чтению как способу получать информацию, чтобы вспомнить, что информацию еще можно найти и другими способами: слушать, смотреть видео, пробовать сделать самому. Странно думать, что чтение — лучший способ восприятия информации. Мы все очень разные. А в образовании чтение — это вершина пирамиды способов научиться чему-то. В основании пирамиды — деятельность, пробы и опыт. Если о новом предмете читать, то усвоится примерно 10% новой информации. Если смотреть, то в разы больше. Если делать самому, то до 80% новой информации будет востребовано. Полностью усваивается информация, когда учишь других. (Помните анекдот про учителя, который жалуется на учеников: «До меня самого дошло, а они не понимают».) Добавлю к этому лишь собственное удивление — у нас катастрофически мало читают в вузах, даже аспирантура — это почему-то лекции, а не работа в библиотеке. Высшее образование в XXI веке выглядит как ведение студентов на веревочке (как малышей в детских садах когда-то водили), а не самостоятельное и осознанное получение образования. Работы в библиотеках, с документами просто нет совсем.
3. Читающие дети появляются и у нечитающих родителей
Почему считается, что больше привычке читать взяться неоткуда? Чаще всего эту мысль высказывают учителя. Объяснение этому тезису можно найти очень простое: чтобы читать, нужны книги. Если родители не читают, то книг дома нет. Читать нечего.
Однако… мир устроен столь прекрасно, что книги в учебном кабинете, в школьной библиотеке, случайно подобранные на помойке (да-да, в моей копилке наблюдений и подслушанных историй есть и такие), посоветованные или подаренные другом, любимым человеком иногда открывают человеку новую возможность.
Опять приведу в пример нашего сына, который всем способам извлечения информации предпочитает подкасты: за последнее время он читал книгу Эдварда Радзинского и детектив Агаты Кристи. Обе книги получил от своей девушки. Все, что сейчас предлагаем мы, не читается совсем.
Ребенок растет в семье, то есть усваивает модели поведения, уклад, ценности. Он может сам не наводить порядок в доме, но поведение родителей, старших членов семьи складывается в его представления о хорошем и плохом. Так из разболтанных подростков вдруг появляются педанты-отцы, а в семьях абьюзеров вырастают борцы с насилием.
Чтение книг не является копируемой моделью поведения, это всего лишь способ решения личных задач, который в большей степени зависит от способностей и темперамента, чем от бытового уклада.
У человека, несомненно, может складываться определенное отношение к книгам, основанное на отношении к ним у старших членов семьи, но это совсем не про его чтение, а скорее про расстановку акцентов в мире материальной культуры. Чтобы читать, ребенку нужны книги, причем именно такие, которые будут отвечать его складу характера, темпераменту, интересам, а не те, которые есть в домашней библиотеке, нравились маме, папе, дедушке, старшему брату. Еще для чтения нужно время и место. Чтение — физиологический процесс. Игнорируя это, не решают вопрос детского чтения школьные стандарты и программы — в них просто никак не ставится вопрос о том, когда и где ребенок читает.
А еще важно помнить, что любая деятельность, которой мы хотим научить, должна быть связана с формированием чувства собственного достоинства и решением значимых для субъекта чтения задач.
Если вы не готовы уважать читающего что-то свое (например, комиксы) ребенка, то вы обречены считать, что чтения в жизни вашего ребенка нет. Если вы предлагаете читать, просто потому что вы хотите, чтобы ребенок читал, то вряд ли случится чтение. Хорошо бы иметь ответ на вопрос, зачем читать: на какой вопрос надо найти ответ, как это украсит жизнь. Не в будущем, а сейчас — во время чтения.
Асонова Екатерина Андреевна 
